Когда началась необъявленная война США против России…
Когда натовские солдаты вторглись на нашу землю…
Когда российская армия оказалась молниеносно сломленной и уничтоженной…
Когда натовские наемники, победным маршем шагая по стране, сжигают дотла целые города и убивают всех мирных жителей России без разбору — женщин, стариков, детей…
Когда наше правительство трусливо бежит за границу…
Что сделаешь ты, русский человек?
Можно опустить руки — и погибнуть от пули врага. Можно сдаться на милость победителя, пойти в рабство или наняться в полицаи. А можно принять вызов — и ответить на агрессию партизанской войной.
И только в последнем случае ты имеешь право называться Русским!

Мы сидели у костра. Стена едва уцелевшего дома служила не хилой преградой от бушевавшего холодного ветра. По правде говоря, очень даже люблю эту стихию, она у меня в крови. Но не сегодня, когда так хочется тепла и покоя. Хочется тишины, слушать не пронзительное завывание и трещание сухих мутировавших веток деревьев, а бренчание гитары, на которой так искусно играл Танцор. Напротив меня сидел сталкер. Раньше его не приходилось видеть. Хотя на лица у меня память не очень- то, но все же… Минут пять я на него тупо пялилась: кожа, словно пергамент, желтая грубая, испещренная шрамами. Абсолютно седые волосы. И яркие, цвета изумруда глаза. Глаза человека, который обрел себя, нашел ответы и выбрал путь. Все эти пять минут, растянувшееся, как мне казалось, в несколько часов, сталкер смотрел на меня. И когда я это заметила, было уже поздно делать вид, что ничего не случилось. Краска мгновенно прильнула к лицу. Ходок усмехнулся, обнажая идеально ровные белые зубы: Ты сейчас мне ее напомнила.